ваш пост

Вечер плавно опустился на Антиб, принося с собой долгожданную прохладу. «Эспасия» распахнула свои ворота, ежесекундно принимая все новых и новых гостей. Груда порт-ключей, небрежно отброшенных владельцами, постепенно расфасовывалась домовиками по импровизированным ячейкам с фамилиями на посеребренных табличках. Абсолютно бесполезное занятие, так как к вечеру воскресенья большая часть из них будет перепутана, а какой нибудь мсье Клеман непременно попадет в покои к почтенной тетушке Моро из Бордо, схватившись не за свою зачарованную перчатку. Гости концентрировались в кучки по придомовой лужайке, напоминая собой дикие островки полевых цветов; чем ближе к вилле, тем гуще разрасталась толпа, заполняя собой практически все пространство. И уже в холле это напоминало не цветы, а кружение конфетти от пущенной хлопушки: ярко, хаотично, блестяще. Где-то справа трудились музыканты, дополнительно усиленные Сонорусом, чтобы звуки быстрого джаза проникали в самые затемненные уголки. Но даже заклятию было не заглушить тот гул, что непрекращающимся роем носился по залу, иногда вспыхивая громким смехом и визжащими криками — кого-то уже успели сбросить в бассейн .

Вивиан, уже изрядно натанцевавшаяся, вырвалась к барной стойке. Легким движением, поставив ногу на перекладину барного стула, она запрыгнула на столешницу. Благо, ее костюм на сегодня позволял сделать это без всякого стеснения и ненужных интимных подробностей (но будем честными, интимные подробности истинных французов не волновали). Черный, в лучших традициях Марлен Дитрих, приталенный костюм, расшитый по спине и манжетам черным стеклярусом, ловящим даже самые малейшие игры света; с небрежно повязанным поверх шеи тонким шифоновым платком на манер жабо — образ Виви вызывал завистливые вздохи. Далеко не все представители женской половины магических семей осмеливались носить брючные костюмы в это время. Даже во Франции. Достав из внешнего кармашка красный стеклянный мундштук с позолоченным наконечником, а из внутреннего — позолоченный портсигар, девушка с упоением зарядила сигарету и позволила прикурить себе одиноко сидящему за стойкой случайному французу. До этого тот рассказывал бармену-колдуну о том, как ужасно было на войне, и о том, как он самолично был в Париже во время бомбежки 1940 года, а магглы — самые настоящие звери, если додумались сбрасывать эти штуки друг на друга, но после коротко махнул рукой и вернулся к грустному созерцанию своего стакана.

После танцев первая затяжка прошлась колким ершом по ее горлу, вызвав дурацкий кашель.

— Как не умела курить, так и не умеешь? — Габриэль возник буквально из ниоткуда, протягивая сестре треугольный бокал Джек Роуза.

Вивиан, перехватив бокал свободной рукой,  несильно пырнула брата скругленным мыском туфелки куда то в область бедра, но тот довольно проворно перехватил ее за голень и театрально склонился, запечатлев быстрый поцелуй на оголенной щиколотке.

— Не злись, принцесса, кто как ни я скажет тебе горькую правду в лицо? — он чокнулся с ней бокалами и облокотился о бар по левую сторону от француженки, — Высматриваешь Малфоя?

— Опять пристал со своим Малфоем! — Вивиан всплеснула руками, едва не разлив коктейль . Хотя она и правда  высматривала Абраксаса все это время, но среди вереницы гостей это была практически непосильной задачей.

— Номинально — уже не моим, — Габи хмыкнул и сделал большой глоток. Его взгляд на долю секунды погрустнел, но Бенолье быстро справился с эмоциями и широко улыбнулся, — Так высматриваешь?

Вивиан громко, и пожалуй излишне безразлично фыркнула, выпуская в сторону француза большое облако обычно серовато-белого дыма (табак с украшениями был ей не по душе). Габриэль закашлялся, размахивая ладонью у своего носа, а после резко дернул Виви за ту же голень, заставляя ее скатится со стойки на пол.

— Намек понял, но не простил, принцесса, — все же он не дал ей упасть, в последний момент подхватив за талию и поставив девушку ровнее. Джек Роуз наполовину выплеснулся из бокала, потушив так и недокуренную сигарету и частично попал на светлый костюм Бенолье, образовывая розовато-коралловое пятно где-то напротив сердца.

— Если я тебя убью, меня оправдают, так и знай, — Виви ткнула брата обратной стороной мундштука в центр пятна, и тряхнув им как следует, вычистила намокший табак из лунки, а после просто засунула аксессуар в нагрудный кармашек.

— Ви-ви-а-а-ан! Моя маленькая французская мечта-а-а-а, — Франсуа появился также неожиданно, как и Габриэль пару минут назад, с бутылкой коньяка наперевес. Его пьяный голос звучал нараспев, проглатывая окончания так, что разобрать речь уже почти было невозможно, — Мой праздник, который всегда со мно-о-о-ой!

Он выхватил из пальцев Вивиан бокал, залпом выпил остатки содержимого и слегка приобнял ее рукой, в которой была зажата бутылка, через плечо наливая коньяк в освободившуюся тару и вручая жене обратно.

— Вот, кто изрядно веселится на этом празднике жизни. Ты и мадам Ламюр, — Виви осторожно скинула тяжелую руку Перрье со своего плеча и кивком подбородка указала на одиноко танцующую женщину бальзаковского возраста, которая вальсировала посреди холла одна, с закрытыми глазами, совершенно не попадая в такт музыки.

Франсуа прыснул, чокнулся донышком бутылки о треугольный бокал Виви и полез обниматься к новой «жертвк» — Габриэлю:

— А кто нам запретит веселиться?! Габи, ты что ли запретишь? Разве не для этого мы тут все сбр…сбрались!

Последнее слово потонуло в громком взрыве, кто-то из гостей шутки ради запустил шутиху прямо рядом с одиноко танцующей Ламюр, отчего та вздрогнула, взвизгнула и завертелась как хомячок в колесе. Зал потонул в смехе и в розоватых искорках, слетающих с потолка. Виви отставила многострадальный бокал на барную стойку.

— Я, пожалуй, пойду найду место потише, хочется дожить до конца утра, а то придется переписывать на тебя треть своей доли, — француженка заулыбалась в сторону Габи.

— О, это был бы такой подарок, но боюсь мама с папой не оценят твоей жертвы, принцесса.

Перрье тупо уставился на них обоих и очнулся только тогда, когда Виви махнула ручкой и стала пробираться в сторону лестницы.

— Погоди, она переписывает на тебя свою треть дома?

Габи искренне рассмеялся и хлопнул зятя по спине.

— Иди-иди, узнай все из первых рук.

Вивиан ловко лавировала между толпой волшебников наверх и уже вскоре оказалась в левой части дома. Здесь было изрядно тише, музыка с нижних этажей была слышна, но пробивалась как из под подушки, в основном давая о себе знать едва ощутимыми вибрациями камня. Да и та перебиваясь звуками рояля, доносящимися из под двери в  библиотеку и негромкими стонами, которые шли уже из противоположной двери — негласных «темных комнат», где обычно уединялись развеселившись волшебники. Франсуа немного задержался: в его состоянии широкая лестница «Эспасии» приобретала по настоящему Хогвартские свойства — стабильно меняла направление.

Она открыла дверь, проскользнув в прохладную, по сравнению со всем остальным домом комнатку и коротко обвела взглядом присутствующих: какой-то высокий мужчина наигрывал на рояле незамысловатую популярную песенку «Let's Do It», не освистанную только потому, что в свое время ее исполняла звезда французской сцены. Около полутора дюжины волшебников рассредоточились по кожаным диванам и негромко переговаривались, безостановочно смоля табаком с разных уголков света. За карточным столом — близняшки Элоиза и Беатриче Фульбер. Вивиан на дух их не переносила. Больно они обе походили на суетливых белок, а молва об карточных махинациях бежала впереди них. Будь Габриэль чуть поразборчивее — этих двух бы тут не появилось. Но если бы Габи и правда был разобрчивее, то дом опустел бы на большую половину, не меньше. Красивый мальчик-еврей, который только-только вставал из-за стола был незнаком девушке, но внимание на нем она заострила совсем ненадолго: отойдя от стола, тот открыл светлую макушку Абраксаса. О, она узнала бы ее из тысячи точно таких же светлых макушек. Малфой сидел к ней полубоком, слегка склонив голову на своих собеседников и небрежно закинув ногу на ногу. Сердце предательски пропустило удар. Оно делало так всякий раз при их встрече в последние месяцы, успокаиваясь ровно через минуту нахождения в общем пространстве. Вивиан сглотнула, и, чтобы не стоять столбом, взяла правее, обходя комнату по периметру — ей надо было успокоиться. Из внутреннего кармашка вновь показался портсигар. Мундштук доставать не стала, тот еще не до конца просох после алкогольных ванн, а выковорять из встроенного кармана палочку и просушить его было как-то слишком сложно. На мгновение остановившись перед одним из диванов, она снова позволила себе прикурить, очаровательно кивнула компании мужчин и направилась в сторону Абраксаса, со спины. Первая же затяжка выровняла сердечный ритм до состояния нормы. Ладони девушки скользнули по плечам мужчины вниз, на грудь, так, что дымок от сигареты, все еще зажатой меж пальцев, вился в паре сантиметров от носа Малфоя. Виви склонилась к его левой щеке, коротко приветствуя поцелуем гладковыбритую щеку Малфоя.

— Собираешься проиграть все свое состояние или наоборот, приумножить? Здравствуй, — она негромко проговорила, с прищуром посматривая на близняшек Фульбер.

Дверь в библиотеку хлопнула, заглушенная неразборчивым воплем, который можно было расшифровать как «Уи-Уи, ты что правда делаешь дарственную на Габи?».  Франсуа застыл в проеме, ища глазами жену.

Авада пущенная Икарусом кажется не находит своей цели и это плохо. Пока силы равны, но как долго еще это продлится? Взрыв от последующей бомбарды отдается звоном в ушах, а в стене дома образуется неплохая такая дыра. Вот только чертова маггла до сих пор нигде не видно!
- Гоменум ревелио! - почти цедит сквозь зубы Мальсибер, делая взмах палочкой. Как же странно, что Огден не додумался до этого прежде, чем разбрасываться авадой по пустякам.
Дрожащий от страха мужчина появляется в комнате и судя по обеспокоенному взгляду аврора — именно он и являлся целью. Какого хрена храбрые стражи порядка не эвакуировали такого «ценного» человека одним из первых — загадка. Впрочем, теперь то все будет куда проще — ведь они хотя бы видят цель.

Шум, что раздается сзади заставляет обернуться. Все же Розье не остался в кустах истекать кровью и даже не отключился после круцио. Обидно. Алистер шумно втягивает воздух, когда левый бок обжигает болью. Он успевает развернуться к Розье, но не успевает выставить щит. И вот о чем нужно было всегда помнить — чертовы артефакты пусть и редко, но порой срабатывают через раз. Даже такие надежные, зачарованные конкретно тобой.
От второго заклятия Алистер успевает банально увернуться. Боль лишь подстегивает быстрее закончить дело. У них были четкие инструкции насчет Брикмана — ставке он был нужен лучше живым, но в ином случае и труп тоже вполне сгодился бы. Вот только первый вариант уже вряд ли был возможен. Им с Икарусом пора было убираться из этой приятной компании и желательно по-быстрее.
У него конечно оставался еще артефакт, что блокирует магию, но шанс попасть под него самому был слишком велик. Рисковать и втягиваться с аврорами в рукопашный бой — сомнительное удовольствие.

Конечно, по-хорошему, нужно было запустить чем-нибудь в Розье. Расплатиться с ним за нападение и избавиться уже наконец-то от досадной помехи в виде аврора. Но выбирая между личными предпочтениями и выполнением задания, Алистер выбирает второе. Пусть Розье катится к дракону под хвост и коллегу своего прихватит, если конечно он еще жив после бомбарды Огдена.
– Avada kedavra! - зеленая вспышка несется в сторону Брикмана, предвещая ему скорый конец. Вряд ли тот успеет увернуться, хотя может авроры решат защитить его ценой своей жизни?

А следом Алистер спешит убраться с линии возможной атаки Розье. Им точно нужно уходить. Мальсибер прижимает ладонь к боку, куда попало заклинание, шипит от боли, глядя как перчатки окрашиваются красным. Дело плохо. Перехватывая взгляд Икаруса, Алистер кивает в сторону выхода, явно намекая на побег. 

[indent] Колдографии с места преступления, куски разрушенной палочки жертвы, какие-то украшения, цепочки, кольца, склянки и колбочки для зельеварения… Муди не без раздражения продолжал свой, казалось бы, бессмысленный поиск. . Авроры на месте преступления, кажется, засунули в улики абсолютно всё, что им только попалось под руку – слава, блять, Мордреду, что не догадались в улики запаковать розовые панталоны убиенного. Вот только их Аластору не хватало для полного счастья, особенно когда в распоряжении только одна рука. Хотелось взять палочку в зубы, но Муди представил, что на это сказал бы его ныне покойный папаша, и отказался от затеи – заставлять родича раскручиваться до сверхзвуковой скорости в гробу не входило в сегодняшний планы аврора. Вскоре рука Муди подцепляет что-то, напоминающее амулет, запечатанный в маленький прозрачный пакетик – выуживая его из горы вещей, Аластор понимает, что удача впервые за сегодня улыбнулась ему чем-то, кроме своей прекрасной задницы. Амулет, оказавший на уровне глаз Муди, вызывает у волшебника самодовольную улыбку – это именно то, что поможет проверить ему недавно появившуюся гипотезу. Вот только радость волшебника не была уж слишком долгой – шум где-то неподалёку вытащил аврора из его размышлений, возвращая в суровую и бренную реальность.

[indent] Мелкая рыжеволосая девка, появившаяся в хранилище улик словно из ниоткуда, вызывала у Муди больше удивления, нежели возмущения. Хотя и второго было предостаточно – аврор буквально инстинктивно ненавидел, когда на него наводили палочку. Это провоцировало его на очень неоднозначные рефлекторные реакции, поэтому сейчас голос разума Аластора радовался, что его психоз не сработал против мелкой девчонки. Вот только другой голос, отличающийся что по тональности, что по интонации, засчитал аврору штраф: «докатился, Муди, тебя держит на мушке какая-то мелочь пузатая? Кто следующий? Младенец?».

— Что ты только что сказала? – медленно, с чувством, с толком, с расстановкой произносит Аластор чуть ли не по слогам, вопросительно приподнимая бровь. Муди не может удержать насмешливую ухмылку, что сама собой вылезает на его губах. Мужчина взглядом указывает на амулет, который он успел достать из пакетика, а сейчас держал на вытянутой руке перед собой. – Ты об этом? Нет.

[indent] С этими словами Аластор опускает руку вниз, заставляя амулет исчезнуть в кармане его фирменной тёмной мантии, в которую он самолично вшил дополнительные защитные пластины – это придавало ему громоздкости и несколько заставляло потерять в скорости, но зато увеличивало шансы выжить, что было уже эмпирически проверено. Однако сейчас размеры Муди играли ему на руку – стоя неподалёку от этой малышки, в полумраке, с создаваемой тенью от света палочки, Аластор предполагал, что со стороны выглядит достаточно устрашающе, но решил этим не пользоваться… Практически. Окинув девчонку с ног до головы, аврор нахмуривается.

— Ага, рыжая… Хоть не в обносках своих братьев… Должно быть ты Пруэтт! – неожиданно щелкнув пальцами в освободившейся руки, произносит Аластор, довольный своей догадкой. Однако на этом его радость заканчивается. – Так, мелкая, мне некогда с тобой возиться тут – не знаю, что ты забыла здесь, но скоро обед и тихий час – дуй отсюда.

[indent] Муди чувствует подсознательное раздражение на наведённую палочку, но старается не обращать на неё внимание. Что сделает эта мелкая? Создаст букет цветов? Свидетели не входили в его планы, но какая-то мелочь не должна была создать проблем. Поэтому Аластор без задней мысли поворачивается на пятках собственных тяжелых сапог, размышляя, как же ему отсюда свалить.

он хотел бы стоять ровно, расправив плечи, смотреть сверху вниз, на ненавистного блэка и точно знать, если он прямо в сию секунду, выпотрошит того, как бездарную рыбешку, что море выбросило на берег и его день станет от этого лучше — он не задумался бы ни на мгновение. сделал уверенный шаг и пустил в ход все свое мастерство, ценою даже собственной жизни, чтобы уже наконец закрыть рот поганцу. но до конца учебного года считанные дни, стоит просто потерпеть и тогда, никакие стены не смогут сдержать его порывов. совсем немного.

северус сидел в глухом коридоре, который не пользовался популярностью у школьников. захламленные и закрытые классы, туча паутины и жуткие сквозняки прятали его от любопытных взглядов. кровь из носа текла ручьем и мальчишка, прислонившись к ледяной стене, запрокинул голову, кулаком стирая бегущие ручейки. совет от эйвери сходить в больничное крыло тот проигнорировал; нос был сломан, он точно слышал, как хрустнула кость, но ему не привыкать. за семь лет в школе магии и волшебства, чего только не происходило с его бренным телом. снейп был подвешен вниз головой, пару раз прикладывался головой о каменные ступени возле теплиц; чуть было не попал в лапы разъяренному оборотню и чудом унес ноги. ему не нужна была жалость или помощь. все сам. выберется, справится и сможет преодолеть, как бы не вещала лили о человеку нужен человек, северус был иного мнения. человеку нужны знания, сила и щепотка безумия, чтобы жить и ни в чем себе не отказывать. дружба, поддержка и верность — выдуманные частички из идеальной жизни, которой он никогда не имел и сейчас уже и не хотел. верить в сказки он мог лишь в детстве, прячась под кроватью, молясь всем богам. сейчас же — он ни на что не обращал внимания, хорошо играл свою роль, делал вид. лишь квартету из четырех недоносков удавалось задеть его за живое, зажечь за долю секунды. и никто не мог его остановить, даже тройка его верных недо_друзей, но единомышленников, в шесть рук с трудом сдерживали его порыв разорвать гриффиндорцев в клочья. с переменным успехом, северус шел к своей цели — полностью изменить собственную будущую жизнь.

пытаться научить северуса жизни, объяснить ему, что нужно быть умнее, бестолковая трата времени. непроглядная ночь уже вступила в свои права и единственный просвет, маячил лишь за горизонтом. выжить еще несколько недель, не получить путевку в один конец, азкабан еще может подождать. он уничтожит мародеров методично, шаг за шагом и не поскупится на извращенную пытку, они заплатят ему ценой собственной жизни.
втянув воздух через сжатые зубы, волшебник застонал, грудную клетку саднило и малейшее движение причиняло боль. драккл бы их всех побрал.

дыхание постепенно выравнивалось, солнце спешило спрятаться за горизонт, а северус сидел в той же позе. он ждал, когда тупая боль в затылке прекратить биться о черепную коробку и уставшие, дикие демоны в его груди, закроют свои пасти. вернуться в холод подземелий, свернуться змеей на своей кровати, под ворчание и смех мальчишек, затянуть полог, заглушить свою боль, которую он не мог показать. за которую было стыдно. каждый неверный шаг, словно клеймо, позорное и выверенное на его ребрах. он не позволял себе промашек, больше нет. стоял до победного, отмахивался от заклинаний и давал сдачи, когда палочка была слишком далеко. его костяшки были сбиты в мясо, на языке все еще перекатывалась комками кровь. но он выстоял, он ответил на выпад. трус и слабак умер. два года назад.

шуршание мантии, мягкие, легкие шаги, вывели его из легкой полудремы. он живо распахнул глаза и резво оказался на ногах. палочка направлена на источник шума; северус научен горьким опытом, он всегда ждет засады и игры, в которую с ним пытались сыграть. не подозревая, что мышка, давно стала кошкой. сердце пропускает удар.
   — профессор? — легкое смятение и палочка мгновенно спрятана в внутренний карман мантии, — прошу прощения, я не думал, что ..
не думал? ты только и делаешь, что думаешь, взвешиваешь, сравниваешь, подводишь черту. северус ты в самом безопасном месте во всей волшебной англии. на преподавателя не наставляют оружие, от макгонагалл можно получить тучу штрафных баллов. конечно. декан львиного факультета и ее выводок бесхребетных, лживых щенков. чего еще можно ожидать? не думал. что именно она найдет тебя здесь. надо было сказать именно так.
   — я уже собирался уходить, если вам..

мерлинова борода, что с речью? ты забыл, как разговаривать и строить предложения? почему ты смотришь в пол? неужели, боишься, снейп? шипящий голос в самой подкорке сознания. издевается, толкает ляпнуть гадость, ощетиниться, кинуть несколько гадостных слов. поддерживать собственный имидж, самого не любимого ученика профессора трансфигурации. но он просто стоит, чувствуя, как майский ветер пробирается под его мантию, приносит аромат приближающегося дождя, цветущих деревьев и еле уловимый запах удобрений, которые с щедростью рассыпает профессор травологии. он поморщился, сделал шаг назад. тело подводит, а ты еще же не так стар.